"Michelle Dockery"

DELILAH OCTAVIA LESTRANGE [NEE PARKINSON]
ДЕЛАЙЛА ОКТАВИЯ ЛЕЙСТРЕНДЖ (ПАРКИНСОН)
ЧИСТОКРОВНА — 38: 12.08.1941 — НЕЙТРАЛИТЕТ

	образование.	род деятельности.
	Хогварст, Слизерин’1959.	1959-1964 – секретарь в Министерстве магии, перебирала бумажки, писала письма, занималась кофе. 1964 – настоящее время – жена Реджинальда Лестрейнджа, мачеха его внебрачной дочери, светская львица и благотворитель. Официально не работает, но имеет звание мастера травологии, полученное во время брака; поддерживает теплицы, которые основала её мама при посильной помощи отца, занимается выведением новых видов трав, их сбором, обработкой и реализацией.

способности, умения, увлечения, артефакты Делайла не самая сильная волшебница, активная магия у неё вполне себе спокойная. Ни боевых заклятий, ни тёмной магии. Бытовая магия – да. Она предпочитает зельеварение, имеет звание мастера травологии, может составить и ядовитые сборы, и сборы для улучшения здоровья. Училась этому по большей части в школе (той части, что касается здоровья), по дневникам, оставленным матерью и в частном порядке у нескольких мастеров травологии и зельеварения. Любит летать на крылатых лошадях, гиппогрифах; катается и на обычных лошадях. Трансгрессирует легко, любит этот вид перемещения за скорость. Волшебная палочка  - ясень, волос из гривы единорога, 10 дюймов. Патронуса вызывать не умеет. Боггарт – что-то неоформленное, бестелесное, страшное. Сам страх, над которым невозможно возобладать. У Делайлы хороший вкус – в выборе одежды, окружения и декора. Она научилась всем постепенно, будучи женой Реджинальда, и крайне гордится тем, что ей удалось добиться. Да, ей не положено уметь готовить, но она отлично варит зелья, а это уже немало. Имеет слабость к гадальным картам, драгоценным камням и фарфоровым куклам, которых получает от мужа на праздники. Редкие образцы – даже азиатские куколки! – живут в её коллекции. Под псевдонимом ведёт колонку в журнале для травологов. родственные связи. Прометей Асмодеус Паркинсон – дед, глава рода. Владеет судостроительной компанией, добывает жемчуг, редкие виды морских и океанических рыб, растений и камней. Человек строгий, лишённый кокетства. Персефона Аллоида Паркинсон – бабушка. Пишет учебники по магозоологии, делая упор на морских жителях. Дама довольно холодная, расчётливая и строгая. Деметра Сиенна Прюэтт (Треверс) – двоюродная бабушка, о которой Делайла знает мало, хотя слышала, что она куда мягче своего брата. Сигрид Пруэтт – дальняя родственница, с которой у Делайлы более-менее сохранился контакт. Дардан Понтий Паркинсон – дядя, идеальный наследник рода, женатый на идеальной представительнице чистой крови. Крессида Летиция Паркинсон (Фоули) – тётя, супруга и идеальная жена идеального наследника рода. Прометей Дардан Паркинсон – кузен, с которым Делайла незнакома (и которого знать особо не хочет). Персей Ио Паркинсон – отец, отречен от рода, хотя не выжжен с древа. Неудавшийся писатель, неудавшийся игрок в бридж. Отец пятерых дочерей, три из которых сквибки. Совершенно бесполезное продолжение рода, по мнению Прометея. Фебрари Эмберли Паркинсон (Холлидей) – мать, чистокровная американская волшебница, по глупости влюбившаяся в человека, который не стоил её любви. Умерла, рожая шестого ребёнка, - наконец-то сына. Который родился мертвым. Имела звание мастера травологии, основала теплицы, которые  приносили их семье неплохой доход. Там росли травы, которые ей прислали из США, а также – из многих других стран, благодаря системе обмена между травологами. Эмбер, Вивиан и Юджиния Паркинсон – сёстры-сквибки, живут в США, куда уехали после смерти матери. Антея Эстер Паркинсон – младшая сестра, 37 лет. Закончила Слизерин, как и полагается чистокровной волшебнице. Замуж так и не вышла, но, насколько Делайла знает, сестра после определённого опыта предпочитает дамочек. Свободный журналист, пишет едкие статьи и характер имеет крайне неприятный. Реджинальд Корвус Александр Лейстрендж - 52 года, муж. Вышла замуж по принуждению, но за пятнадцать лет научилась любить супруга, хотя характер у того далеко не сахар. Совместных детей пока не получилось, но Дел верит в будущее. Рудольфус и Рабастан Лейстренджи – пасынки, с которыми Делайла не слишком близка. Оба, по её скромному мнению, не слишком удачно продолжают достойный род мужа, хотя открытого негатива к ним не испытывает. Бронвин Айвори Кроули – падчерица, которую Делайла воспитывает с двух лет. По-настоящему привязана к девочке, считая её своей дочерью. Старается сделать всё, чтобы девочка была счастлива и не страдала от порой довольно жёсткого характера отца. Порой ей кажется, что  она видит в ней себя, совсем юную и немного глупую, и Дел делает всё, чтобы дочка не повторила её судьбу.

Прощай, позабудь и не обессудь. А письма сожги, как мост. Да будет мужественным твой путь, да будет он прям и прост. Тошнота была так сильна, что её всю колотило, и Дел сжимала кулаки, упираясь лбом в прохладную дверь. Она сбежала в собственную ванную, чтобы прийти в себя, чтобы «не сойти с ума от радости», оставив внизу отца и мужчину, от вида которого внутри всё сжалось от ужаса. «Нет-нет, папа так не поступит», - попыталась убедить себя она, но знала, что это ложь. Отец продал её этому монстру с тёмными глазами, от взгляда которых внутри что-то жгло (прямо в самом низу живота – и это не было возбуждением!). Конечно, она понимала, что выбор у него был небольшой: после смерти мамы, ушедшей шестыми родами так стремительно, теплицы не приносили дохода, а у него на руках была ещё и Антея. Ах, если бы он был достойным магом, а не опустившимся отбросом, которого не признавала своя же семья! Наверное, тогда бы он не отдал свою дочку замуж за чудовище. Конечно, конечно, она не имела права так говорить, но Реджинальд Лейстрендж… О нём говорили. И, конечно, она слышала чужие речи, конечно же, она не хотела даже близко оказаться с ним. Но… Теперь, похоже, всё было решено. А ведь раньше всё было хорошо. Когда мама была жива, а сестёр не услали в США, к бабушке и дедушке. Да, у них был небогатый дом, но теплицы позволяли им всем жить, не чувствуя себя несчастными: у них с Антеей были новые мантии и учебники, украшения, питомцы. Отец, который при маме играл меньше, покупал дочерям подарки, баловал жену. Наверное, она бы хотела остаться в этом моменте: когда их не ждала нищета и стыд. Делайла не знала, почему дед так нетерпимо относился к отцу, но понимала, почему он не хотел знать сестёр, родившихся сквибками. Да и папа был слабовольным, ведомым, глуповатым, но мама любила его по-настоящему. Злые языки поговаривали, что её наверняка приворожили, но Дел видела их вместе, она знала, что это было настоящее чувство.  Она и сама мечтала так любить (и, если честно, ей казалось, что она любит!), поэтому то, что случилось, стало для неё неожиданностью. Да, они столкнулись с Лестрейнджем в Министерстве, где она работала на должности принеси-подай. Ей хотелось бы стать ученицей мастера травологии, но денег у них не было, поэтому ей пришлось довольствоваться тем, что она могла получить. После школы Делайла была уверена, что у неё будет фантастическое будущее, но как раз к её выпуску умерла мама. Антее было семнадцать, а девчонкам – двенадцать, семь и пять. Совсем крохи. Их почти сразу отправили прочь, потому что отец не смог бы о них позаботиться. Он начал пить, втянулся в игры, проиграл оставшиеся деньги. Антея не хотела доучиваться, но Дел настояла, что это необходимо, и сестра нехотя согласилась. Много работая, Делайла совершенно не замечала, как летит время. Пока не познакомилась с Колином – он тоже работал в Министерстве магии на небольшой должности, но мечтал об аврорате. Но способностей ему не хватало. Но Дел это было неважно: она влюбилась. Как когда-то влюбилась мама. А через два месяца её увидел Лейстрендж – и её старая жизнь была закончена. Он очень быстро и решительно забрал Делайлу к себе, чётко обрисовав перспективы, но его деньги могли помочь отцу и сёстре, поэтому ей пришлось спрятать отвращение и страх глубоко внутри. Она поставила только одно условие, найдя в себе на это силы: семейный бизнес, связанный с травологией, они не бросят. Всё оказалось не так страшно, как она думала изначально. Её никто не насиловал, не принижал, не заставлял делать то, чего она не хотела, хотя муж учил её и мог быть довольно жёстким. А ещё у неё почти сразу появилась двухлетняя дочь Бронвин, и Дел погрузилась в материнство с головой. Да, малышка не была её ребёнком, но это её не смущало. Если сыновья мужа были ей не очень приятны, то девочка была ещё маленькая и неиспорченная. И когда она всё же дошла до полноценной супружеской жизни, Дел чётко решила, что своих детей у неё не будет. Она не любила мужа, хотя и научилась уважать его, и не хотела, чтобы её дети были похожи на первенцев мужа: довольно жестоких и сложных, слишком непонятных для неё. Долгие годы она пила зелье, чтобы уберечься, и даже думала, что Реджинальд не знал, но… Он всё и всегда знал: и о её попытке побега с Колином, когда она вовремя сделала правильный выбор, и о зелье. Но именно муж помог Делайле найти дело своей жизни: и получить мастера, оплатив её учёбу, и передал под её управление дело семьи Паркинсон. Дел пришлось больше восьми лет учиться и работать, чтобы, наконец, достигнуть мастерства, но ее природное упрямство дало плоды. И Реджинальд всегда ненавязчиво поддерживал её начинания, хотя он был не из тех, кто привык давать своим женщинам полную свободу выбора. О первой жене Делайла никогда не спрашивала, хотя, конечно, слышала многое. И она не исключала того, что Реджинальд мог ускорить её уход, но... Это её не особенно волновала. И не волнует по сей день. Прошло достаточно лет, прежде чем Дел поймала себя на мысли, что она неравнодушна к мужу. Что вместо страха пришло уважение, а вместо вынужденности – страсть. И что его борода не раздражает, а наоборот, нравится. И что хочется говорить с ним, прикасаться к нему, любить его. И тогда Делайла захотела ребёнка, поняла, что пришло время, но… Пока что она расточает улыбки, сладкие и почти настоящие, служит красивым и дерзким украшением своего мужа. Пока что она ведёт весьма опасный бизнес по торговле непростыми травами, зельями и сборами, общаясь с магами по всему миру. И ждёт, когда, наконец, её организм поймёт, что самое время дать жизнь ещё одному Лейстренджу. основной персонаж Исида Эверли. планы на игру и персонажа Буду играть ветку с мужем. Не против потаскать за уши пасынков, покусать невестку. Готова немного поговорить о контрабанд и чёрном рынке трав и зелий. ПРИМЕР ИГРЫ Она уехала, не попрощавшись. «Долгие прощания только причиняют боль», - пожал плечами Адам. Он был невыносим. Счастлив, но вместе с тем раздражён тем, что Ричард не мог оценить – не мог принять! – эту радость. Смотрел на совершенно разбитого наследного принца и не понимал, как тот может быть таким кислым. Ведь ничего же не случилось! Лео – в тюрьме, мачеха – в опале, Джессика – в положении. А Ричард в чём? Ричард в полной заднице. Срываться на друга смысла не было: он вряд ли бы понял, от чего подташнивает принца. Такой же равнодушный мудак, как Джессика, крутившая хвостом перед ними обоими. Иногда Ричарду казалось, что она готова назвать его имя, согласна стать его королевой. Но потом это проходило, потому что он понимал: девчонка играла с ним. Ей нравилось внимание монаршей особы, она ловила кайф от того, как Дик стелился перед ней, едва ли не вымаливая ласку. Ему было охренительно стыдно за это. Он ведь считался поборником чести, не влачился за юбками, не утраивал алкотреши, чем грешил Адам. Он был хорошим мальчиком, но вместо этого остался униженным. «Хорошо, что не оскорблённым», - насмешливо фыркнуло подсознание. Джессика успела показать своё истинное лицо до того, как Ричард совершил бы непоправимую глупость, но вот что теперь делать с вакантным местом супруги? Несмотря на изменившийся закон, позволяющий неженатому наследнику принять корону, общество желало видеть своего короля счастливым. Вот только счастье это было сомнительным. Из всех девушек, достойных его социально, ни одна не была по душе. Только бы не Джулия, конечно. Вот уж кого Ричард принимать не стал бы  ни за что. Такой характер не красит супругу короля (некстати вспомнилась мачеха, которая так разочаровала его отца). Он помнил, какими глазами пока-что-королева смотрела на него – сколько ненависти в них было! Но Леонард? У него не было никаких законных прав на трон, и верхом глупости было думать, что смерть Ричарда откроет им дорогу. Неприкосновенность монаршей особы усложняла жизнь, но он усиленно думал, как обойти этот пункт. И всё же… Ричард поднялся – удобное кожаное кресло вызывало желание смежить веки и подремать пару часов, - подошёл к окну и вздохнул. Дождь набирал обороты, сезон дождей грозил затопить Сагар ко всем чертям. Но оно и к лучшему. Солнечная погода сейчас совсем не ложилась на душу. Джессика и Адам уже в Америке, и Ричард едва подавил желание перекрыть им каналы, лишить некогда лучшего друга защиты и материальной обеспеченности. Они с Даниэлем придумали бы что-нибудь. Но Ричард не был подлецом. В этом его беда. Если бы, если бы он только мог стать мстительным, злым, отчаянным. Если бы разрушил чужую жизнь с таким же успехом, с каким рушили его. Но каким бы тогда королём бы Ричард стал, если бы позволил себе подобные слабости? - Что ты решил, сын? Голос отца заставил вздрогнуть. Дик обернулся. Король выглядел уставшим и постаревшим. Как ни крути, но мачеху он действительно любил, пусть и не так сильно, как мать Ричарда. Пора отцу на покой – работать в саду и отдыхать. - Я… - он вздохнул. – Не знаю, отец. После того как уехала Джессика, я... - Ты же знаешь, что она всё равно не подходила на роль королевы, - покачал головой отец. – Обрати внимание на Эмму, сынок. Достойное воспитание, хорошая семья. Вы знакомы с детства. Чем не вариант? - Эмма?! – Ричард недоумённо нахмурился. – Но Эмма же… - Она не сосватана, если ты интересуешься. А уже не девочка, давно пора занять своё место при дворе. Она будет хорошей королевой, - отец улыбнулся. – Поверь мне. Она так похожа на твою мать… Наверное, это был запрещённый приём, но Дик повёлся на него. Этим же вечером он попросил Эмму зайти в кабинет, воспользовавшись текстовым мессенджером. Словно боялся, что голос подведёт его, когда ему придётся предложить подруге выйти за него замуж. Они  с детства вместе. Трудно представить себе жизнь без Эммы: тёплой, умной, интеллигентной, сдержанной. Она… Ричард никогда не смотрел на неё как-то иначе, зная, что не может её потерять. Но сейчас…Сейчас он пытался понять, насколько правильным будет привязать девушку к себе. Разводы королевская семья не принимала никогда. И если Эмма примет его предложение, ей придётся отказаться от своих планов, приняв обязанности, которые не каждой под силу. Каким нужно было быть идиотом, чтобы думать, что Джессика справится с этой ролью! Глупая, взбалмошная девица, вечно сующая нос не в своё дело. Разве могла она занять трон рядом с Ричардом? «На самом деле тебя оскорбило то, что был выбран не ты», - усмешка собственного внутреннего голоса была отвратительна. Ричард ослабил галстук и провёл ладонью по волосам. Собственный кабинет начинал давить на него, захотелось выйти в сад. Но он ожидал Эмму, подобно послушному псу, и отсчитывал минуты до момента, когда их дружба прервётся.

«Galatea Bellugi»

ISIDA TALULAH EVERLY
ИСИДА ТАЛУЛА ЭВЕРЛИ
ЧИСТОКРОВНА — 22: 31.08.1957 — MM

	образование.	род деятельности.
	Хогвартс, Рейвенкло’1975	1975-1978 – стажировка в Аврорате. Конец 1978 – настоящее время – аврор в группе быстрого реагирования.

способности, умения, увлечения, артефакты Анимаг – корги. Пока что учится этому, занимаясь со специалистом, предоставленным ей Сектором борьбы с неправомерным использованием магии Отдела магического правопорядка. Задатки к владению анимагией в ней проявились после стандартной проверки в Аврорате, и Сид не стала отказываться от возможности научиться превращаться в животное. Кто же знал, что это будет корги… Волшебная палочка – английский дуб, сердечная жила дракона, 11 дюймов. Патронус – телесный, корги. Боггарт – смерть брата-двойняшки, которому она никак не может помочь. Владеет неплохими познаниями в рунах и ритуалах, боевой магии научилась благодаря брату и отцу, который все же иногда находил на них время. Любит травологию, иногда варит бальзамы и мази, но это так, для души.  Транссгрессию сдала с третьего раза, чудом не расщепившись. До сих пор цепляется за брата, если нужно куда-то переместиться. Брр! Довольно неплохо развита физически: с юных лет занимается спортом, но также испытывает любовь к рукопашному бою – спасибо за это и брату, который помог, и собственному желанию стать сильнее. Понимая, что Аврорат требует определенных стандартов, Исида себя не жалела. Важно: Когда Исида находится в эмоциональном раздрае, перевозбуждена или испугана, она довольно сильно картавит, что не может не сказываться на заклинаниях, которые она пытается использовать. Постоянно носит серьгу-артефакт, которая является парной к украшению брата: когда он находится в опасности, артефакт нагревается. Исида увлекается музыкой и довольно хорошо поёт, любит петь на французском языке, но также хорошо исполняет даже кантри. Постоянно заставляет брата аккомпанировать ей, а ещё лучше – петь в дуэте. Много лет ведёт «девчачий» дневник, в котором пишет все свои переживания, - он очень хорошо заколдован от взлома. Одевается не слишком изящно, предпочитая вещи, не стесняющие движения. В школе юбки были для неё наказанием, поэтому сейчас Сид предпочитает брюки или юбку-брюки, чтобы было удобно давать в лицо с ноги. Из домашних любимцев – лысая крыса в вязаном свитерочке, которую зовут Лалалей. родственные связи. Ричард Осман Мун – дедушка, 89 лет, чистокровен. Владеет фермой крылатых лошадей в США, предпочитает фермерскую жизнь. Ядвига Эссен Мун – бабушка, 87 лет, чистокровна. Является смеском белого человека, волшебника из рода Грейсон, и женщины из племени Навахо. Всю жизнь прожила с отцом, семью матери не знала. Грегори Джонас Эверли – дедушка, 91 год. Писатель, историк, специалист в магической истории США. Эмма Онор Эверли (из рода Клеменс) – бабушка, 85 лет. Траволог, флорист. Таис Джемайма Эверли (Мун) – 51 год, мама. Историк, ритуалист, специалист в изучении культуры и магии Навахо. Реймонд Грегори Эверли – 55 лет, отец. Историк, рунолог, специалист в изучении культуры и магии Навахо. Сет Реймонд Эверли – 32 года, старший брат. Перенимает семейное дело – ферму крылатых лошадей, занимается скачками, разведением и поставкой ингредиентов для волшебных палочек. По второй специальности – маг-ритуалист. Осирис Пламптон  Эверли – 22 года, брат-двойняшка. Лучший друг, вторая половинка целого, самый любимый человек во вселенной. Старше на пять минут, а гонора – на три столетия. Важно: выбор имён египетских Богов обусловлен тем, что Таис Эверли с юных лет мечтала быть египтологом, она очень неплохо разбирается в истории Древнего Египта. Несмотря на то, что в итоге она выбрала иной путь, любовь к Египту в ней осталась, что вылилось в имена, которые она дала своим детям.

Красивая версия истории Исида любила Аризону, любила ферму и своих бабушку с дедушкой. Ядвига всегда рассказывала удивительные истории, поила вкуснейшим лимонадом и никогда их не ругала. На память о бабушке у Сид остался ловец снов, сплетённый ей собственноручно, и любовь, пронесённая через годы. Пожалуй, только бабушка смогла заменить вечно занятую мать. С родителями им с Оззи в целом не повезло. Вечно занятой отец, который рассеянно трепал их по волосам; работающая сутки напролёт мама, засыпающая в кабинете; старший брат, которому до них не было особо дела. Зато у Сид всегда был Оз, а у него – она. Наверное, если бы она была одна, жизнь была бы куда менее интересна. Бабушка, смесок, была истинной  шаманкой, и Сид навсегда запомнила её уроки гадания, некоторые ритуалы и – особенно! – сказки. Отца она возненавидела, когда он сообщил, что они уезжают. Ну как сообщил? Бросил вскользь, чтобы дети собирались, потому что им пора ехать. Как ехать? Куда? Они с бабушкой Ядвигой и Оззи собирались в поход к Большой реке, чтобы набрать трав и смочить ноги в прохладной воде! Но когда Реймонду Эверли было дело до своих детей? Он лишь раздражённо отмахнулся, оставив мать разбираться с ними. Исида глотала слёзы и держалась крепко за руку Оззи, который растеряно хлопал глазами. Мама присела напротив них и взяла их сцепленные ладошки. Она говорила о том, что это ненадолго, что они обязательно вернуться, что это просто поездка. «Тогда почему не вы поедете одни?» - резонно спросила Исида. «Потому что мы семья!» Сейчас Сид бы сказала: «Ты вспоминаешь об этом только тогда, когда тебе нужно». Потому что мама соврала: они не вернулись домой в Аризону – они остались в промозглой неуютной Англии. Пожалуй, новый дом она невзлюбила сразу: там было страшно, как-то холодно и совсем-совсем не так, как на ферме у дедушки. Наверное, родители действительно были не слишком здоровы, потому что они оставляли двух детей на домовушку и постоянно куда-то уходили, отсутствуя порой недели и даже месяца. Многие праздники двойняшки встречали вдвоём. Правда, Исида помнила, как в один из Сочельников родители заявились – румяные с мороза, довольные… и чужие. Они словно ушли вчера, а не полтора месяца назад. Подарили какие-то подарки, которым никто из детей не придал значения, вкусно поели, провели дома несколько часов, а на Рождество их уже не было. Один из подарков, правда, вошёл с ней во взрослую жизнь: мама подарила ей красивый блокнот в кожаной обложке. Первое, что она написала: «Я никогда не буду такой, как она». Может, поэтому они с Осирисом были так близки? Потому что у них не было никого другого. В письмах дедушке и бабушке Сид никогда не рассказывала о том, как поступали родители, потому что боялась, что их могут наказать. Может быть, оправданно, но они ведь были их мамой и папой. Порой совсем по-детски она верила, что они исправятся, что они смогут найти в сердцах место для своих младших детей, ведь с Сетом всё было совсем по-другому. Но шли года, а мама и папа были всё также далеки. Но к моменту, когда они с Оззи поступили в школу, всё стало как-то легче. Их подолгу не бывало дома, а когда они приезжали, то порой встречались с отцом или матерью (иногда даже с обоими) или Сетом, который приезжал их навестить. Сид, которая трудно сходилась с людьми, часто оставалась со старшим братом, который помогал ей в её тренировках, рассказывал без усмешки что-то из истории ритуальной магии. Если Оззи вырос довольно легко идущим на контакт, то сама Исида, наоборот, с людьми ладила не очень хорошо. Ей было трудно найти слова, а неловкая тишина раздражала. Несмотря на близость, дорога после школы у близнецов разошлась. Как настоящий рейвенкловец, Оззи решил заняться колдомедициной и исследованиями, а вот Исида выбрала стезю военную, потому что лет с тринадцати мечтала поступить в Аврорат. Может быть, думала, что служба на благо общества поможет ей стать увереннее, а может быть, просто хотела быть нужной. Стажировка была… непростой, потому что Исида перфекционистка и всегда хочет добиться лучшего результата, но не всегда у неё это выходило. В двадцать два она… совершила случайное убийство. Во всяком случае, она уверена в том, что убила маггла, который пытался её изнасиловать. Сид попыталась завести хоть кого-то, потому что как бы время пришло, стыдно в девах старых ходить, но столкнулась с тем, что совершенно не понимает мужчин и их намерения. Когда раззадоренный выпивкой молодой лоб полез на неё, Исида попыталась отбиться сама, но это у неё не вышло (лоб был в хорошей форме), поэтому за неё всё сделала стихийная магия. Его отбросило, он ударился головой о тумбу, и, аппарируя, Исида успела заметить кровь. Никто не связал несчастный случай с магглом из небольшой деревеньки и молодым авроромм, у которой тряслись после этого вечера руки. Рассказать брату она об этом впервые не смогла, побоявшись, что Оззи захочет выяснить: жив ли этот мудак и можно ли ему навредить. Но эта история продолжает сводить её с ума, заставляя видеть кошмары по ночам. И Оззи спросил её: всё ли у неё в порядке? Исида должна была рассказать, но… Но она промолчала. И ещё больше стены возвела вокруг себя, решив, что больше не позволит ни одному козлу причинить себе вред. Даже призраки в их старом и страшном доме её больше так не пугали, как прошлое, в котором она совершила ошибку. Исида никогда не проверяла, что случилось с тем парнем, хотя знает его имя, возраст и даже место, где он, предположительно, живёт. Она боится. - Несмотря на то, что они с семьёй переехали из США, когда близнецам было по семь лет, Исида никак не привыкнет к Англии. Да, она смогла как-то адаптироваться, но порой она всё ещё скучает по прошлому. Но и возвращаться домой не спешит: здесь их дом (ужасный!), знакомые (мало!), брат (любимый!). - Исида никогда не хотела быть человеком, погружённым в своё дело с головой, потому что видела, чем это обычно заканчивается. К выбору профессии она подошла, скорее, с разумной стороны, нежели от сердца. Быть аврором – эту мысль она крутила лет с четырнадцати, когда начала понимать, что в целом мало что привлекает её ещё. Во-первых, авроры сильные, смелые и решительные – а этого ей в жизни не хватало. Сид позже поймёт, что мечта стать аврором – своего рода компенсация несчастливого и одинокого детства, где не было ни одного достаточно решительного человека, который мог бы позаботиться о них с братом. Летом после четвертого курса она приехала домой и застала Сета – высокого, сильного и хмурого старшего брата, - у которого не постеснялась просить помощи. Конечно, она не могла пойти к отцу, потому что понимала: тот опять от неё отмахнётся. Вместо этого она настояла на том, что достаточно крепкая для того, чтобы заниматься физически. Сет подошёл к вопросу довольно жёстко: отрегулировал режим сестры, питание, постепенно вводил силовые нагрузки и нашёл ей специалиста, который помог ей постепенно учиться защищать себя не только с помощью магии, а с помощью физической силы. Несмотря на то, что Сет не был профессионалом, он всегда следил за собой, да и работа на ферме требовала от него определенных усилий, потому как дедушка никогда не был из тех людей, кто привечает лодырей. К её удивлению, через несколько недель Реймонд Эверли поймал её и выспросил, чем она занимается и для чего. Может, он и не был доволен выбором профессии для будущего дочери, но помог ей в магических азах, тщательно проверяя её знания, а там, где помочь сам не мог, он посоветовал репетиторов, с которыми Исида занималась, переписываясь или иногда встречаясь лично – в большей степени на каникулах. Зачёты по предметам, которые разбирала с учителями, она сдавала либо в каникулярное время, либо в выходные – отец договорился об этой возможности. А ещё рядом всегда был умный Осирис, к которому можно было обратиться за помощью, если ей было что-то непонятно, поэтому Исида справилась. - Ей было непросто следовать распорядку и правилам, но Сид прекрасно понимала, что иначе у неё не получится добиться поставленной цели. Нереализованное желание всегда иметь кого-то достаточно сильного, чтобы не пришлось полагаться только на себя или брата, гнало её в спину, заставляло делать то, что она делала. Много времени Сид посвящала предметам, которые требовались для сдачи экзаменов, и в этом ей очень помогал Оззи, который был не только более усидчивым, но и более умным. Единственное, что она не смогла освоить достаточно хорошо, - это трансгрессия. Во-первых, ей было банально не по себе от ощущения расщепления тела, которое Сид чувствовала слишком остро. Колдомедик сказал, что так бывает, назвав это особой чувствительностью к трансгрессии, рекомендуя воздержаться от этого вида перемещений (не пользоваться им без особой на то надобности). Сдав её с третьей попытки, Исида вооружилась портключами, мешочком с порохом, портативной метлой и терпением, потому что это было единственное, на что она могла рассчитывать. - Время экзаменов для неё было тяжёлым. Нет, конечно, Сид была уверена в своих знаниях, но также волновалась, что что-то могло пойти не так. Наверное, перед первым экзаменом, а потом, поняв механику, успокоилась. Необходимые для поступления предметы были сданы на «Превосходно», чем Сид неистово гордилась и хвалилась Оззи, которую втихую посмеивался над ней. Однако Эверли не представляла, насколько тяжёлой будет стажировка – и физически, и морально. Чаще всего она падала без сил, едва зайдя домой, а иногда – оставалась у кого-то из товарищей по несчастью, поскольку сил на перемещения не было. Эти три года, которые она провела, работая на износ, многое показали Сид. В поиске сильного защитника (или в попытке стать оным) она упустила момент, что для этого придётся очень сильно постараться. Нет, решения она не изменила, но знатно поубавила пыл в стремлении быть то тут, то там. Время, прошедшее после окончания школы, пошло ей на пользу: Исида стала более сильной, научилась многим вещам, а в последний год и вовсе стала общаться с людьми, хотя всё ещё тяжело пускала в личное пространство, считая это заповедной зоной. - Не так давно Исида выяснила, что обладает талантом к анимагии. Решив развивать его, Сид обратилась в Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, чтобы не только получить «тренера», но и после успешно быть включённой в реестр анимагов. Правда, форма, которая в итоге выпала ей, заставила Осириса хохотать в голос, но Сид посчитала, что даже короткие лапки и толстая задница могут сослужить неплохую службу. основной персонаж Этот. планы на игру и персонажа Личная ветка с Оззи, Джулсом, конечно. Не исключаю того, что захвачу по пути кого-нибудь поиграть. Не против участия в каком-нибудь сюжетном эпизоде. ПРИМЕР ИГРЫ Проблема с Джулианом Лэнгли была в том, что он был хорошим мальчиком, который отчаянно пытался быть плохим. Дьявольски красивый, обаятельный, опасный для женских глаз, он легко находил себе проблемы на подтянутую пятую точку и так же легко их решал, оставляя за собой гору разбитых сердец и пламенную тоску, от которой не так просто избавиться. Эрида знала, о чём она говорила: когда-то Джулиан разбил ей сердце, словно и не заметив этого. Тогда она поклялась, что не позволит себе больше влюбляться так, что отключалась голова, а включалось сердце и кое-что пониже. И ей удавалось избегать этого чувства довольно долго: ровно до момента, когда рядом снова появился превосходный Джулиан. Но и тогда Эрида не дала себе ни шанса, решив, что даже если он и есть, то это не значит, что для неё. К тому моменту рядом с ней довольно тесно отирался Джонни Макинтайр, с которым было легко и просто, и который стал её первым молодым человеком во всех смыслах. Любви не было, но ей это и не было нужно, ведь она довольно много работала, постоянно посвящая себя тренировкам, патрулям и прочему, чем занимаются стажёры и молодые авроры. Наверное, она себя обманывала, ведь смотрела на него, а ещё иногда говорила об этом с Адой, хотя никогда эти разговоры не были слишком подробными. Потому что она не хотела думать о Джулиане, не хотела вспоминать, насколько больно он ей сделал, закалив и лишив иллюзий. Аластору нравился Джонни, потому что тот был очень хорошим и очень правильным. Он смотрел на Эриду ласково и никогда не носил за собой шлейф шепотков, как делал это кое-кто, чьё имя лучше было не называть. Жаль только, что сам Джонни с удовольствием бы оказался подле – и под – Джулианом, о чём они тактично умалчивали, решив служить прикрытием для друг друга. Эри принимала друга таким, выдохнув с облегчением, потому что та пара ночей с ним были ужасны. Для них обоих. Именно Джонни помогал залечивать следы страсти после встреч с Лэнгли. Встреч почти случайных, но таких нужных. С ним она познала наконец то, о чём говорили девчонке в общежитии, и поняла, что, наверное, это потому так, что по любви, а не только по страсти. Но признаваться в этом даже себе не хотелось, потому что Джулиан любовь не ценил, слишком прагматичный и опытный, он зазывал её в свои объятия, зная, что Эрида не могла отказаться. Она его страстно желала. До боли. До сведённых судорогой бёдер. Ей было ужасно стыдно за себя, ведь это – слабость, которую следовало бы подавить. Джулиан был пороком, неизлечимым и ужасным, но таким сладким, что Эри не могла с ним бороться: она подчинялась, после себя отчаянно ругая. Потому что Джулиан затягивал, завораживал, забирал её себе, грозя лишить и личности, и свободы. После первого раза, который случился в мотеле, она сделала вид, что ничего особенного не произошло. Ну кувыркались всю ночь так, что потом походка была неровной; ну было так хорошо, как никогда раньше. Ну что такого-то? Не он первый – и не он последний. А потом это произошло снова. И снова. И опять. Эрида перестала считать, стала принимать провозачаточное зелье и молчать, когда кто-то отмечал её затраханный порядком вид. А что скажешь? Что нарушаешь собственные запреты успешно и с небывалым наслаждением? Что ты обычная баба-дура, которая снова повелась на умелые пальцы и сладкий рот? Эрида предпочитала делать вид непричастный и донельзя деловой. Для своего же спокойствия. Но пересаливать чай и посылать мелких жучков ему под брюки больше не хотелось. Эрида просто старалась вид держать невозмутимый и самодостаточный, чтобы Джулиан не думал, что она расслабилась, что позволила себе снова мечтать. Ей хватило той боли, чтобы подпускать его близко снова. Но, конечно, поглядывая на красивые детские вещички в витринах, она не могла не думать: а какие у их первенца будут глаза? Иногда Эрида представляла, какой дом они могли бы купить, как бы она там всё обставила и как бы… следила бы за тем, чтобы Джулиан не ходил по бабам. При этой мысли она всегда отряхивалась, напоминала себе, что Лэнгли – ходок, что он не её вариант. Ей подойдёт – когда-нибудь – какой-нибудь милый рохля, которого она сможет строить, а не человек, чей интерес горит только тогда, когда ему не падают в  ноги. Эрида всё для себя решила. И всё-таки… — Лэнгли, — криво улыбнулась она. Стоило подумать о голубке, как тот нарисовался. — Вообще никогда не была в лесу Дин. Как-то не доводилось. Поэтому вполне возможно, что мы провозимся там дольше нужного, – кивнула она, уже даже не ругая себя за слабость и глупость. Взяв мантию с вешалки и сунув палочку в специальное крепление, она поправила волосы и подошла к Джулиану, заглядывая ему в глаза. Только ли яйца тебя туда ведут, гуляка? — Когда отправляемся? – деловито поинтересовалась, делая вид столько же незаинтересованный и спокойный.