Изобретаю механизм,
Что бы вертелся он сплетая два в одно.
Твою любовь и мою жизнь,
В такое прочное, тугое, полотно
- Ты не понимаешь, о чём просишь, - резко выдохнув сквозь сжатые зубы, Сайрус отступил на шаг. Почти отшатнулся. Выпустил её руку.

Услышав это от неё впервые, Треверс решил, что всему виной изоляция, в которой девушка росла, и тут же посчитал необходимым организовать для неё, пусть небольшое, но мероприятие, где Агния могла бы познакомиться с молодыми людьми не превосходящими её по возрасту на несколько десятилетий, достойного происхождения, способными составить Чудиновой подходящую партию. Но его надежды пошли прахом меньше, чем через час от начала обеда, где, несмотря на вполне живой интерес юных волшебников к светловолосой красавице, Агния сослалась на плохое самочувствие и удалилась в свои покои.

Второй раз Сайрус, услышав подобное изречение, посчитал необходимым прочитать девице лекцию о невозможности подобных желаний у неё в его адрес, но упрямая Чудинова разбила все его аргументы, как будто готовилась к этому разговору ни одну неделю. Её не смущали, ни его возраст, ни неумение любить, ни нежелание иметь детей, ни тот факт, что он был ближайшим другом её отца и прекрасно помнил времена, когда девушки ещё не существовало. Убедившись, что голос разума не способен достучаться до Чудиновой, Сайрус несколько недель её не посещал. И едва не пропустил тот момент, когда девица оказалась на пороге его дома.

Его работа требовала не только максимального уединения, но и сосредоточенности, приложения усилий мысли и отработанных техник, малейшая ошибка способна была пустить под откос месяцы кропотливого труда, что уже не однократно случалось, и вдруг проявившийся романтический интерес Агнии к его персоне не помогал Треверсу в этом вопросе, а только мешал. Он начал замечать за собой, что в его мыслях стал чаще появляться образ Чудиновой: заинтересованность в синих глазах, отсветы свечного пламени на светлых волосах, алые капли вина на губах. Это отвлекало и раздражало. И с каждым днём ощущение, что он оказался загнанным в клетку становилось всё явственнее. Сайрус мог бы отослать её или насильно выдать замуж, но мысли об этом выводили его из себя. И вовсе не потому, что он дал обещание отцу девушки оберегать единственную наследницу. Его друг Дмитрий не имел бы ничего против брака дочери с представителем достойной фамилии, даже наоборот. Но Треверс не хотел поступать с ней так.

Тогда он решил уехать сам. И воплотил эту идею, отправив Чудиновой письмо, в котором сообщал, что отправился на поиски новых образцов для исследования, и будет отсутствовать пару месяцев. Чем успешно и прозанимался всё указанное время, только вот вдали от имеющегося в его лаборатории оборудования ни о каких достойных результатах не могло быть и речи. Потому вернуться Сайрусу вскоре пришлось. Агния вела себя мило, и некоторое время не упоминала своих желаний, а Треверс с сожалением отмечал, что девчонка стала ещё краше с последней их встречи, что совершенно не способствует ясности мышления в её присутствии.

Но не прошло и нескольких месяцев, как она снова села на любимого конька, не собираясь облегчить Сайрусу жизнь. И вот он стоит рядом с ней в день её совершеннолетия, и продолжает отвергать, а она не оставляет ему и шанса на отступление.

- Шаттэр, - хрипло произносит Треверс, зовя эльфа-домовика. – Принеси мне огневиски, а для мисс – глинтвейна, - он не отрывает взгляда от синих, как сапфиры в ожерелье на её груди, глаз, медленно опускается в кресло рядом с камином, пока вокруг них суетится представитель маленького волшебного народа.
- Оставь нас, - так же отрывисто бросает, когда в его руке появляется стакан с янтарной жидкостью, а на столике рядом с креслом напротив – высокий бокал с тёмно-алой.

- Ты не понимаешь, о чём просишь, - снова произносит Сайрус. Делает глоток, смакуя терпкий, выдержанный напиток. – И вопрос даже не в желании или нежелании обладать. Нужно быть слепым, чтобы не желать обладать тобой. Но если бы я хотел просто иметь рядом хорошенькую женщину, я давно был бы женат. Этого слишком мало. Быть со мной, значит принимать дело моей жизни и участвовать в нём, - впервые за долгие годы он ощущал страх, произнося эти слова. Понимая, что сдаётся какой-то девчонке.
- Мне нужна уверенность, что ты сможешь быть мне помощницей и держать язык за зубам. Но я не смогу получить её просто на словах, - одним глотком допив виски, Треверс опустил бокал на пол рядом с креслом и протянул Агнии ладонь.
- Магическая сделка: ты будешь ассистировать мне месяц, я покажу всё, чем занимаюсь, но если ты не сможешь помогать мне, ты забудешь всё, что видела, и выйдешь замуж за другого.  А если сможешь, - сердце в его груди подпрыгнуло и забилось чаще, как у какого-нибудь малолетнего пацана, но умение держать лицо даже теперь не подвело. – Что ж, тогда будь по-твоему.